Завершается шестой месяц полномасштабной агрессии. И в обществе, кроме запроса на победу, становится все более ощутимым другой запрос - запрос на справедливость. Мы не знаем, когда закончится активная фаза боевых действий, но очевидно, что именно запрос на справедливость будет сопровождать украинское общество в течение десятилетий. В то же время суды над российскими военными, которые мы видели до сих пор, вызывают много вопросов в обществе. Справедливость в нашем случае - это наказание максимального количества виновных за все тяжкие преступления, совершенные на территории Украины за последние восемь лет: от политической верхушки России и Беларуси - и до солдата, который выполнял преступные приказы.
Однако как удовлетворить этот запрос? Количество зарегистрированных органами правосудия военных преступлений и преступлений агрессии только с 24 февраля уже приближается к 30 тысячам. Очевидно, что национальная система правосудия не сможет справиться с таким масштабом.
По моему мнению, достойным ответом на этот вызов является гибридный механизм правосудия.
Гибридный механизм правосудия объединяет национальный и международный элементы на нескольких уровнях: следствия, прокурорского надзора, судебной практики. Это дает очевидные преимущества: передача опыта, повышение уровня доверия к расследованиям и шанс для Украины не просто наказать виновных в совершении международных преступлений, но и построить эффективную систему правосудия.
Почему это важно именно сейчас?
- Участие Российской Федерации в конфликте в Украине уже является неоспоримым.
В чем заключалась проблема раньше? Большинству украинцев было очевидно, что вооруженная агрессия России против Украины продолжается с 2014 года. Однако до 24 февраля РФ вела сознательную политику имитации субъектности территорий ОРДЛО, пытаясь убедить мир в том, что в Украине конфликт немеждународного характера. И, соответственно, что Россия не является стороной конфликта. И даже оккупация Крыма в сознании многих людей не воспринималась классической агрессией, ведь за полуостров не велись боевые действия, как это, например, было на территориях Донецкой и Луганской областей. Поэтому Украине приходилось концентрироваться на доказывании факта, что эффективный контроль над квазиобразованиями осуществляется именно Россией и что конфликт имеет именно международный характер.
А с момента полномасштабного вторжения, когда вопрос доказательства международного характера конфликта стоит уже не так остро (по крайней мере отрицать участие России как стороны конфликта уже никто не будет), мы можем сосредоточиться именно на развитии гибридного механизма.
20.08.2024
